15 ноября Государственная Дума приняла в первом чтении проект постановления № 230401-8 "Об Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2023 год и период 2024 и 2025 годов". Доклад представила Председатель Центрального банка Российской Федерации Эльвира Набиуллина. От фракции "СРЗП" вопросы задали Михаил Делягин, Олег Нилов, выступил Валерий Гартунг.

Михаил Делягин:

- Уважаемая Эльвира Сахипзадовна, вы определяете внутриэкономическую конъюнктуру в России, но подчиняете всю свою энергию так называемому таргетированию инфляции. В том числе лишением основной части российской экономики, пусть и сужающейся части, но основной, доступа к кредитам и вымариванием России искусственно созданным денежным голодом якобы для стимулирования структурной перестройки экономики, но на самом деле в сторону, скорее, кладбища. Эта политика продолжения уничтожения нашей Родины в объективных интересах Запада, такое ощущение, что ваши санкции иногда хуже западных, закреплена в единой денежно-кредитной политике формально по закону. Потому что в отличие от американской ФРС вы не отвечаете за последствия своей политики для экономики в целом, для экономического роста и для создания рабочих мест.

Вопрос: как вы относитесь к поправке, в очередной раз вносимой "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИЕЙ – ЗА ПРАВДУ", о расширении мандата Банка России с исключительной стабильности рубля хотя бы на обеспечение экономического роста?

Спасибо.

Эльвира Набиуллина:

- Михаил Геннадьевич, спасибо за вопрос.

Что касается таргетирования инфляции – это не абстрактная величина. Мы знаем, насколько рост цен бьёт по карманам людей, по их доходам, по их сбережениям. Поэтому предсказуемая низкая инфляция, я уверена в этом, это на пользу нашим гражданам и нашему бизнесу, потому что именно уровень инфляции больше всего влияет на доступность кредита. Даже если у вас ключевая ставка будет низкая, но инфляция будет высокая, ставки по кредитам будут высокими. Мы такое уже проходили в нашей истории. И это не ведёт к доступности кредитов. У нас рост кредитов происходит именно на базе низкой предсказуемой инфляции. И главное, происходит удлинение этих кредитов. То есть когда заёмщики, банки уверены в низкой инфляции, длина кредитов возрастает, а именно длинные кредиты нужны для инвестиций. Никакой политики искусственного зажима денежной массы нет, естественно, и монетизация у нас растёт. Кстати, монетизация растёт по мере снижения инфляции, и это взаимосвязанные факторы.

Что касается мандата Центрального банка. Ценовая стабильность в законодательстве и по факту прописана как одно из основных условий устойчивого экономического роста. И я просто зачитаю статью 34 86-го федерального закона, где, мне кажется, точки над "и" расставлены: основной целью денежно-кредитной политики Банка России является защита обеспечения устойчивости рубля посредством поддержания ценовой стабильности, а это низкая инфляция (это я от себя добавила), в том числе для формирования условий сбалансированного и устойчивого экономического роста.

Мы, безусловно, анализируем, как наша денежно-кредитная политика влияет на предприятия. У нас есть, мы проводим специальный опрос предприятий, очень большая выборка, больше может быть, чем у некоторых других организаций, которые следят за предприятиями. 13 тысяч предприятий в регионах. И перед каждым заседанием совета директоров по ставке мы заслушиваем наших представителей регионов с анализом ситуации в экономике на конкретных предприятиях, как влияют наши решения на соответственно бизнес-планы предприятий. Поэтому состояние экономики и состояние предприятий постоянно находятся в поле нашего внимания при принятии решения о денежно-кредитной политике.

Спасибо.

Олег Нилов:

- Эльвира Сахипзадовна, микрофинансовая деятельность в России как современное ростовщичество вместе с "Ко" – коллекторами продолжает кошмарить миллионы граждан. Динамика роста преступлений, количество жалоб на эту деятельность зашкаливает. Мы вынуждены по частям рубить хвост этим наглым, жирным котам, но Васьки слушают, но продолжают, извините, жрать и деньги, и людей. Большинство фракций предлагают прекратить этот вид ростовщичества. Почему вы как основной регулятор не хотите подчинить МФО регуляторным принципам для всех кредитных организаций, а лучше уничтожить как класс данную деятельность? Спасибо.

Эльвира Набиуллина:

- Олег Анатольевич, мы хотим и подчиняем микрофинансовые организации регуляторным действиям. За то время, как мы работаем, как мегарегулятор, большое количество микрофинансовых организаций ушло с рынка, и у нас есть реестр, и есть требования к микрофинансовым организациям, и по их финансовой устойчивости, мы их отслеживаем. Плюс к этому для того, чтобы не было ростовщических процентов, а мы это поддерживали и были инициаторами, были установлены предельные платежи граждан, когда они берут кредиты в микрофинансовых организациях, чтобы не было, как раньше, когда накручиваются проценты, пени, штрафы, и это уже во много раз больше суммы долга, поэтому такие параметры были установлены.

Но, конечно, граждане продолжают жаловаться на микрофинансовые организации. Анализ этих жалоб показывает, что часто это незаконно ведущие деятельность микрофинансовые организации. Они себя рекламируют, как микрофинансовые организации, но не состоят в нашем реестре, не соблюдают эти требования, это незаконная предпринимательская деятельность, по сути. Мы ведём с Генпрокуратурой соответствующую работу и в регионах для того, чтобы этот сектор вычистить от нелегальных так называемых микрофинансовых организаций.

Почему мы считаем, что неправильно запретить? Ну, во-первых, тогда люди, которым микрофинансовые организации дают кредиты на очень короткий период, это, что называется, перехватить до зарплаты, тогда люди, оказавшись в этой ситуации, пойдут к незаконным, теневым кредиторам и совсем не будут защищены. Поэтому эта работа по ужесточению требований должна идти параллельно с наведением порядка и очищением рынка от нелегальных микрофинансовых институтов.

Кроме того, хочу напомнить, что микрофинансовые организации у нас двух типов бывают. Бывают те, которые дают деньги гражданам. А большая роль многих микрофинансовых организаций (многие регионы их поддерживают, в том числе в кредитах для малого и среднего бизнеса) – для микробизнеса, и компании небольшие активно пользуются такого рода кредитами.

Спасибо.

Выступление Валерия Гартунга:

- Уважаемый Вячеслав Викторович, уважаемая Эльвира Сахипзадовна, уважаемые коллеги!

Вернёмся к теме сегодняшнего нашего заседания, мы обсуждаем Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2023 и последующие годы.

Но если это единая государственная денежно-кредитная политика, то почему мы здесь видим только главу ЦБ, её заместителя? И почему здесь нет Министерства финансов, Министерства экономического развития, Минпромторга? По большому счёту, ведь целью политики государства является создание условий для улучшения жизни граждан, а это невозможно усилиями только одного Центрального банка. Этого возможно добиться только благодаря усилиям всего Правительства Российской Федерации.

Поэтому, Вячеслав Викторович, у меня первое предложение – всё-таки изменить в дальнейшем формат обсуждения этого вопроса и в следующий раз, у нас тут как раз четыре кресла, я думаю, что три министра как раз бы рядом с главой ЦБ дополнили эту ложу и мы бы могли задать все вопросы, которые сегодня у нас возникают при обсуждении. Потому что, скажем так, есть многие темы, которые сегодня надо бы обсудить, но задавать эти вопросы главе ЦБ бессмысленно. Поэтому, учитывая, что добиться улучшения качества жизни граждан без создания условий для экономического роста невозможно, давайте поговорим о том, а что же нужно-то на самом деле было бы нам здесь сейчас обсуждать, для того, чтобы мы эти условия создали. Вот давайте об этом и поговорим.

Первое. Стоимость денег. Это касается, конечно, напрямую ЦБ, с этого и начнём. Ключевая ставка. Нам говорят, что ключевая ставка высокая, потому что мы боимся высокой инфляции, и за счёт повышения ставки мы сдерживаем инфляцию. Мы убедились в том, что повышение ключевой ставки в конце февраля не привело к падению цен. Цены взлетели. Ну, подняли вы ставку до 20%. Что, цены упали? Да нет, они не упали. Другой вопрос, что потом всё это вернулось на круги своя, и цены пошли вниз. Но это потому, что вы просто ограничили движение капитала, по большому счету, и, собственно говоря, создали дисбаланс. Ну, это не только вы, конечно, не к вам претензия, а всё-таки это санкционная политика наших "партнёров", которые запретили хождение иностранной валюты фактически у нас в России, нахождение её в российских банках. И это создало дисбаланс во внешней торговле.

У нас сейчас огромный профицит во внешнеторговой деятельности. То есть мы продаём гораздо больше, чем покупаем, конечно. И это привело к укреплению рубля. Это привело к тому, что ещё ввоз многих товаров на территорию России был запрещён, и фактически этим самым мы остановили потребление, и рост цен пошёл вниз. Но это не следствие, я считаю, что это не следствие того, что вы ставку задрали. Этого ни в коем случае нельзя было делать. Задрав ставку, вы просто остановили промышленное производство и ещё больше усугубили ситуацию с потреблением, с предоставлением товаров. И это подтолкнуло рост цен. Вот, собственно говоря, всё указано.

Дальше. Второе, что нужно было обсуждать – курс рубля. Ну почему я про это говорю? Смотрите, давайте возьмём наш промышленный потенциал. Возьмём флагмана нашего машиностроения – "КАМАЗ". Проектная мощность 150 тысяч автомобилей в год. Производит 44-45, ну, может и 50 производить. Но куда он их будет продавать в той ситуации, когда китайские грузовики, завезённые на территорию Российской Федерации, стоят дешевле, чем металл, из которого произведён "КАМАЗ"?

Вы мне скажите, как "КАМАЗ" будет с ними конкурировать на российском рынке, не говоря уже об иностранных? Мы должны что-то с этим делать? Должны. Что с этим можно делать? Либо вернуть курс рубля к докризисному, который был до 24 февраля в интервале 70-80. Кстати, вчера Минпромторг подтвердил, что этот интервал вполне комфортный. Либо защищать российский рынок от демпинга со стороны того же Китая, например. Или то, или другое нужно было делать. Делается либо то или другое? Не делается ни того, ни другого. Поэтому сейчас у нас крупные промышленные предприятия пытаются выживать.

Вчера на комиссии мы спросили заместителя руководителя Минэкономразвития: что в этой ситуации делать? Позиция такая: вы знаете, наши экспортёры в целом адаптировались к ситуации с этим укреплённым рублём. Но экспортёры экспортёрам рознь. Если вы продаёте биржевые товары, то понятно, что при таких ценах на биржевые товары на мировых рынках, которые сейчас, возьмём нефть, да, там 95 долларов за баррель, если даже курс рубля 60, это всё равно 5700 за баррель в рублях. Это очень хорошая цена. Всё, что выше четырех тысяч, это очень хорошо. Понятно, что у них всё в порядке будет, если, конечно, они деньги получат. Но не то же самое для машиностроительной продукции. При курсе рубля в 60, при отсутствии защиты российского рынка просто с российского рынка уходят наши промышленные предприятия. Они ещё меньше производят продукции.

Представьте себе ситуацию. В Китае машиностроительный завод с сопоставимыми с "КАМАЗом" мощностями выпускает 200 тысяч автомобилей, и "КАМАЗ" выпускает, например, 45. У кого издержки будут ниже? Угадайте с трёх раз. Понятно же, у кого они будут ниже. Правильно?

Поэтому что нужно сделать? Нужно создавать условия для того, чтобы конкурентоспособность российской продукции на хотя бы российском рынке, не говоря уже об экспорте, увеличилась. Для этого что нужно? Ещё раз хочу сказать, либо с курсом рубля что-то делать, либо защищать российский рынок.

Следующее, что нужно делать, ещё один механизм есть – нужно снижать издержки российских машиностроителей в части покупки сырьевых, биржевых товаров. Как это сделать? Очень просто, нужно тяжесть налоговой нагрузки с НДПИ переносить на экспортные пошлины, тогда внутри страны товары биржевые будут дешевле, а рентабельность продажи за рубеж будет ниже и, соответственно, больше будет предлагаться внутри страны. Стало быть, если больше предлагается, вниз пойдут цены, более конкурентоспособными станут их потребители, тот же "КАМАЗ" или "Урал", или другие машиностроительные заводы, и мы свой российский рынок будем занимать, а тогда уже предпосылки для экспорта будут. Вот как мы получим, создадим условия для экономического роста, вот что нужно было бы обсуждать. Казалось бы, при чём здесь ЦБ? Отчасти при чём, но без Минэкономразвития, без Минпромторга и без Минфина это обсуждать бессмысленно.

Дальше. Что ещё надо было бы сделать? Конечно, нужно поддерживать внутренний спрос. Как это сделать? Естественно, если у нас падают доходы населения, нужно население поддерживать – финансировать, индексировать социальные программы, вернуть индексацию пенсий работающим пенсионерам, сколько раз про это говорили, это потребление, внутреннее потребление, тем более, что мы задолжали пенсионерам давно, уже много лет, давайте это вернём. Не говоря уже о том, что надо бы по-хорошему вернуть пенсионный возраст на прежнее место.

Дальше. Лизинг – это тоже финансирование, софинансирование лизинга, финансирование приобретения российской продукции в лизинг по приемлемым ставкам – это тоже поддержка спроса. Что в этом направлении делается? Ну, да, мы даже целую комиссию собирали по этому поводу, Вячеслав Викторович, мы вам направляли результаты, к сожалению, серьёзного продвижения в этом направлении нет.

Да, компенсировали скачок ставок из-за того, что повышена была учётная ставка. Учётная ставка ушла, ключевая ставка ушла вниз, тема исчезла, вроде как, скажем так, нечего дальше поддерживать лизинг, но спроса нет. Дальше – госзаказ, безусловно, конечно же, госзаказ.

И последнее, что нужно делать? Вот тут много говорится о том, что нужно создавать условия для финансирования реального сектора экономики. Эльвира Сахипзадовна про это говорила, что, да, действительно, нужно создавать условия, прямо подталкивать банки финансировать реальный сектор экономики. Но здесь уже с этой трибуны говорили, повторяться не буду, если будет госгарантия – безотзывная, стопроцентная, но это не к вам вопрос, опять к Минфину, то понятно, что эти проекты, скажем так, они будут финансироваться, если банк получит 100-процентную государственную гарантию.

Дальше. У нас же есть программы, та же промышленная ипотека, например, Президент с этим предложением вышел, мы ждём, когда она будет реализована, вот ждём не дождёмся. Проектов масса, пожалуйста, давайте финансировать.

Дальше. Фонд развития промышленности. Проектов много. Да, безусловно, программа импортозамещения, она не такая простая, проекты по импортозамещению, логистические, скажем так, проблемы и так далее, но надо увеличивать финансирование.

В целом хочу сказать, конечно, можно изменить ситуацию в стране? Можно. Можно добиться темпов роста экономики в шесть и более процентов в год? Можно. Но для этого нужно что-то делать. К сожалению, ничего в этом направлении не делается. Это не вина только Центрального банка, это, конечно, вина и Правительства Российской Федерации.

Поэтому такую единую денежно-кредитную политику мы поддержать не можем. Спасибо.